В гостях у интернет-издания «Русская Планета» и медиаплатформы «Умная страна» побывала одна из самых известных экспертов цифровой экономики, учредитель премии Russian Crypto Awards и управляющий партнёр коммуникационного агентства «Русинтернетком» Нана Куликова. За ароматным ристретто в кофейне московского «Физтехпарка» мы поговорили о судьбах майнинга и майнеров, надо ли нести пожитки на криптобиржу и почему российским «звёздам» шоу-бизнеса всё это тоже стало интересно…

Умная страна (УС): Начнём с последних новостей. Певица и телеведущая Ольга Бузова объявила о создании собственной криптовалюты, pre-ICO уже назначено на 18 апреля. До Бузовой о выпуске своих монет объявили рэпер Баста и топ-модель Наталья Водянова. Что это за мода такая в звёздной тусовке возникла и – главное – как она повлияет на криптомир?

Нана Куликова (НК): С точки зрения финансов, всё это на самом деле очень серьёзно, потому что у этих людей действительно есть свои преданные армии поклонников. Достаточно посмотреть на число подписчиков Ольги в её Instagram, на число скачанных её песен в iTunes и на те данные, что есть в открытом доступе по её заработку. 

У меня нет сомнения в том, что желающих купить себе «частичку Бузовой», своего кумира, будет более чем достаточно. Каждый хоть по тысяче рублей скинется, и итоговая цифра окажется более чем впечатляющей. 

Я вообще не очень слежу за творчеством Бузовой и точно не могу себя назвать её фанаткой, однако признаю, что она очень трудолюбивая. Утром она снимается в сериале, вечером уже даёт концерт, а на следующий день ещё что-то. Криптомир любит тех, кто не ленится.

Другое дело, что обоснование «звёздных» криптопроектов вызывает скорее недоумение. Что может предложить артист в поддержку своей криптовалюты? Творчество? Но оно интересно только его поклонникам. Возможность заработать? Но это вряд ли, потому что я лично пока что не очень представляю себе бузкойн, скажем, на «Бинанс» или какой-то другой крупной бирже. По крайней мере, пока…

Так что я бы пока всё же остереглась инвестировать в эту криптовалюту, ну не тянет пока. Проект Басты я бы, кстати, охарактеризовала как более серьёзный, но он пока толком и не стартовал, хотя говорят о нём много.

УС: Это же всё смахивает на пиар и не более, разве не так?

НК: Да и не только пиар на самом деле, но и банальная возможность заработать. Я действительно не думаю, что для Бузовой создание своей собственной криптовалюты – это лишь новый яркий инфоповод. В том, что она и деньги соберёт, можно не сомневаться. Новых поклонников у неё из-за выпуска собственных токенов как раз не появится, скорее число хейтеров вырастет.

Но конечно эта история со звёздами в криптобизнесе – она, в том числе, про хайп. Тут можно вспомнить совсем недавнюю историю, когда о своём желании идти на выборы Президента заявили самые неожиданные персоны. Я говорю не про Ксению Собчак, которая шла с идеей, а как раз о тех, кто прекрасно понимали, что не соберут нужного числа подписей, но заявили о своих намерениях, чтобы пусть ненадолго, но попасть во все информационные ленты.

Подозреваю, что сейчас все звёзды полезут в криптовалюты: Киркоров наверняка что-то придумает, Басков, Рудковская с Плющенко, Валерия с Пригожиным... Не уверена, что крипторынок от этого наплыва выиграет.

УС: Таким образом, чтобы выпускать свою криптовалюту, нужно из себя лично что-то представлять, иметь какой-то социальный капитал?

НК: Разумеется. Вообще социальный капитал в большинстве случаев тесно связан с финансами. Впрочем, вовсе не обязательно иметь широкое паблисити для того, чтобы выпускать свою криптовалюту – возможен вариант, когда у тебя за спиной стабильный бизнес, когда ты можешь себе позволить «играть в рулетку», когда не так страшно проиграть. Когда есть, к примеру, свободные 100 тысяч долларов, которые не так страшно потерять, а уж дальше будь что будет.

Либо можно делать что-то очень важное, скажем, разрабатывать инновационное лекарство от рака и токенизировать своё время, тогда пиар вообще впереди тебя пойдёт.

УС: Нынешним летом отечественная блокчейн-индустрия ожидает принятия закона, который зарегулирует отношения в криптосфере. Каковы ожидания?

НК: Что мы имеем на сегодняшний день? Где-то то ли три, то ли пять законопроектов по регулированию криптовалют и майнинговой деятельности. В разработке одного из них принимал активное участие мой брат Никита Куликов, предложивший считать криптовалюту виртуальным имуществом. Другой законопроект предлагает считать коины полноценным финансовым активом… В третьем вообще затрагивается тема краудфандинга.

Лично я предполагаю, что эта деятельность точно не попадёт под облегчённую форму налогообложения, будет прописан либо НДС (18%), либо налог с дохода физического лица (13%). Какой-то утверждённый процент за вывод денег будет брать биржа, а если она аккредитована, то ещё и государство. То есть сладко особо не будет: думаю, что до 40% от прибыли придётся в итоге отстёгивать государству.

Также, вероятно, начнут выдавать лицензии криптоброкерам на право заниматься частными инвестициями. И разрешение это, скорее всего, будет довольно сложно получить, что было бы правильно. Порог входа здесь должен быть высоким, компания должна доказать свою состоятельность и то, что она не сбежит никуда и не закроется. Правда, самый правильный закон всегда можно обойти и боюсь, как бы мы не получили в итоге второй «типа Форекс», это я про те компании, которые деньги клиентов с виртуального даже до реального счёта не доводят. С ними вроде как все борются, но толку...

УС: Частнопрактикующим майнерам хоть легче будет?

НК: Ох, сейчас всем майнерам, конечно, грустно. Частный майнинг сейчас уже потерял ту свою сумасшедшую рентабельность, да и продавать ранее купленные фермы уже не выгодно. Промышленный майнинг, вероятно, чувствует себя получше - здесь всё зависит от ряда факторов. Облачный майнинг зависит от конкретных стран и условий.

Но не надо забывать и о так называемом теневом майнинге, где издержки могут быть существенно ниже, ведь там не приходится особо тратиться на разные вещи, допустим, на охлаждение или электричество - все условия для этого уже есть. Мы сейчас не рассматриваем вопрос насколько это законно или незаконно, но само явление существует.

УС: Существуют ещё и майнинг-отели, куда можно принести своё оборудование и использовать мощности. Есть в них смысл сейчас?

НК: Смотря какие условия они своим клиентам предоставляют. Я сейчас имею в виду даже не требуемый ими процент от дохода, а опять же технические условия – как у них работает система охлаждения, сколько тратится на эксплуатацию, откуда берут электричество, как и где закупают видеокарты, насколько они новые или уже майненые-перемайненые.

Очень много «но» в общем. Как повезёт. Могу лишь сказать, что отели за рубежом – тоже не гарантия. Мои знакомые решили майнить где-то в Китае и... в общем, сильно прогорели.

УС: Но ведь есть успешные майнеры и их немало. Что они делают такое, чего не делают остальные?

НК: Прежде всего, все они майнят давно и умеют перестраховываться, как и все нормальные инвесторы. К примеру, подошёл курс биткоина к 12 тысячам долларов – 10% продали, подошёл к 14 тысячам – ещё 10% отоварили.

Те, кто начали майнить хотя бы с марта 2017 года – они все в плюсе в любом случае. А вот те, которые начали это делать осенью – тут всё зависит уже и от вложенных сумм, от стратегии (меняли или держали), успели ли вовремя «скинуть» или не успели. В данном случае приходится говорить о каких-то частных удачах и трагедиях.

Более того, можно пытаться зарабатывать на майнинге и сейчас, выводя коины на биржи, работать с профессиональными брокерами, которые будут играть на пампах чужих монет и приносить доход. Хотя это уже скорее напоминает казино.

УС: Вопрос, наверное, в том числе и в качестве этих самых брокеров?

НК: Найти действительно грамотного брокера, который действительно умеет зарабатывать на крипторынке действительно нелегко: у нас сейчас каждый третий брокер в принципе узнал не только о криптовалютах, а вообще о криптобиржах в интернете где-то в сентябре-октябре прошлого года.

Это большая беда и проблема рынка, причем, подозреваю, не только российского. Не говоря уже о том, что надо же ещё угадать вырастет или не вырастет монета.

Нередко бывает так, что в каком-то закрытом чате сливается «инсайд», что, мол, завтра будет памп, всё скупаем. И просто обманывали. Наконец, сама биржа может просто и банально закрыться, исчезнув со всеми вложенными в неё деньгами – таких историй тоже достаточно.

Случалось и так, что представители биржи говорили, что их взломали хакеры и украли все деньги. Может быть, это действительно случилось, а может быть и нет…

УС: Есть надежда, что правовое урегулирование отношений в криптосфере поможет её участникам?

НК: Мы сейчас про Россию? Моментально оно точно не поможет. Ну как регулирование может помочь, если на курс того же биткоина никакой закон в момент повлиять никак не сможет? Это если мы про финансы говорим. А в глобальном смысле - да, конечно поможет. Ждём!

Где-то 50% владельцев биткоинов приобрели эту валюту в конце прошлого года, когда она была на пике. На сегодняшний день биткоин, как мы все прекрасно знаем, в разы просел – для кого-то в 2 раза от курса на момент покупки, а для кого-то и в трёхкратном размере. И как им в этой ситуации помочь?

А ведь люди порой вкладывали последнее, кто-то продавал квартиры, машины. Тут можно провести аналогию с МММ, когда люди до последнего держались за облигации и не верили, что теперь это просто бумажки. Просто человек так устроен, что он готов до последнего надеяться на авось и верить только в лучшее – таков наш русский менталитет.

УС: Имеет ли смысл вкладываться в альткоины?

НК: Не советую. Всё в нынешнем мире крутится вокруг биткойна и, несмотря на резкие взлеты и пике, он всё равно воспринимается как некий гарант. К тому же курсы альткоинов также оказались привязаны к нему. Конечно, можно на отдельно взятой бирже какой-нибудь новый альткоин хорошо пропампить, тогда даже полностью скамовый «shitcoin» может вырасти в 10 раз. Но лишь для того, чтобы тут же спикировать в цене в 20 раз.

Весь фокус в том, что просто так прийти со стороны, угадать и вложиться в эту валюту невозможно наверняка. Надо или угадывать, или реально попасть на хороший проект - их единицы, или с командой проекта дружить. Тогда даже скам выйдет финансово успешным, если информацию знать наверняка и заранее. Допустим ситуацию: вот команда проекта сперва вложилась в создание своего коина, провели ICO сами и закрыли хард-кэп, быстро залистились на топовой бирже, подняли курс токена в 10 раз и тут же поскидывали свои токены на взлёте. Заработали ли они? Да. Заработали и убили проект. А кто-то сидит с их валютой, которая ушла в минус.

А на те токены, которые не планируют листиться на бирже, вообще можно не смотреть с точки зрения быстрых инвестиций. Компании уровня Telegram я не беру - им, кажется, всё уже можно - как им все несли деньги, так и несут, и будут нести. Павел Дуров вообще большой молодец, слежу за ним с 2006 года и пока всё ещё интересно.

Опять же возьмём «бузкоин»: в white paper этого проекта указано, насколько я помню, что валюта Ольги Бузовой будет обеспечена её же концертами, а вот про биржу – ни слова. Всё прекрасно, но какой тогда смысл вкладываться в токены, которые в цене никогда не повысятся?

УС: Россия сейчас переживает не самые простые времена: санкции, окрики, другие недружественные акты. Насколько российский рынок криптовалюты зависит от внешней конъюнктуры?

НК: Бесспорно, российский крипторынок зависит от внешней конъюнктуры. Достаточно сказать, что большинство успешных российских криптопроектов не питчились на Родине, они брали международных эдвайзеров и вообще старались лишний раз не подчёркивать, что родом из России. В то же время я лично не замечаю здесь ажиотажа среди зарубежных проектов, чтобы они ездили за инвестициями в Россию. Попросту нет в природе иностранных ICO-проектов, катающихся по нашим прекрасным конференциям.

При этом я бы и не переоценивала излишне роль внешней политики. К примеру, нашим проектам безумно трудно заходить на американский рынок, но тут речь идёт о слишком больших финансовых и временных затратах, которые не все могут себе позволить, да ещё и без каких-либо гарантий на успех.

УС: Поговорим напоследок о феномене «русского криптомира». Наши сограждане, да и вообще представители русского мира составляют в нём сегодня львиную долю. Как так получилось?

НК: В основе этого действительно феномена, думаю, лежит наша национальная ментальность. Наш человек не боится рисковать, нам в принципе присущ авантюризм в хорошем смысле – гораздо больше, чем кому-либо ещё. Если мы посмотрим на головокружительные истории успеха (в том числе и мирового) наших бизнесменов, то через один увидим кейсы, когда человек работал продавцом в магазине, а через три года уже управляет своей империей.

Карьерный лифт у нас работает вне зависимости от того, какое образование ты имеешь, вне зависимости от социального статуса твоих родителей, вообще не зависимо ни от чего. Просто у нас это возможно, Россия – действительно страна возможностей, как бы это для кого-то ни звучало.

Быть может мы в этом плане и отстаём от США, но по факту высшее образование у нас доступнее, чем в Америке. Там ты в принципе можешь быть талантливым программистом-самоучкой, но без диплома университета двери большинства компаний для тебя оказываются закрыты, каким бы умным ты не был.

В России же смотрят на то, что ты конкретно можешь делать, и если у тебя есть опыт и отличное портфолио – корочка из вуза не будет иметь решающего значения. Так что огромная доля русских в криптомире объясняется очень легко. Конечно, ситуация пока имеющей место быть правовой неурегулированности криптосферы тоже играет немаловажную роль, сподвигая наших людей рисковать. И пить шампанское.

Автор: Виктор Мартынюк