Руководитель дирекции стратегии и аналитики АНО «Национальные приоритеты», Юлия Грязнова рассказала сооснователям проекта «Семья 3.0» Ольге Ручьевой и демографу, эксперту Национальной родительской ассоциации, сотруднику ИСЭПН ФНИСЦ РАН Елене Журавлевой о том какие результаты реализации нацпроектов можно назвать ключевыми, как они трансформируются в следующем цикле и что войдет в новый нацпроект «Семья».
Нацпроекты выходят на 100% выполнения
— Юлия, на выставке «Россия» на ВДНХ в январе 2024 года вы рассказывали о результатах реализации в 2019-2023 годах национальных проектов «Демография» и «Здравоохранение». Можете обозначить ключевые итоги?
— Когда нацпроекты только начинались, был большой скепсис относительно их перспективности, в том числе в медиа. Мы делали медиа-аналитику, и видели приличное количество негатива. На данный момент из всех национальных проектов, не только из «Демографии» и «Здравоохранения», получилось создать бренд, которому люди доверяют. Вот это я считаю главным итогом всех нацпроектов.
В конце 2023 года мы вместе с ВЦИОМ проводили исследование и спрашивали респондентов, какие нацпроекты необходимо продолжать. Люди высказались за продолжение практически всех национальных проектов, и сказали, что они довольны результатами. Вот это ключевое достижение.
Все остальное, что касается цифр и объектов, вы можете посмотреть на сайте каждого министерства: сколько построено ФАПов, сколько людей прошло диспансеризацию, сколько заболеваний было предотвращено, какие появились новые пособия, сколько было построено школ, сколько матерей переобучено в декрете. Это отчетные цифры нацпроектов.
Что касается целей, заложенных в нацпроекты, то они также почти все выполняются, а впереди еще 2024 год. Понятно, что к концу этого года реализация всех нацпроектов выйдет практически на 100% результат, а где-то и с превышением запланированных показателей. Но самое важное, еще раз подчеркну: люди видят результаты, чувствуют заботу, очень позитивно оценивают деятельность госвласти в этой сфере и очень хотят продолжения национальных проектов. Отсюда вытекает еще одно достижение — продление нацпроектов до 2030-го года. При этом мы понимаем, что за последние два года у нас многое изменилось и система национальных проектов будет пересмотрена, а некоторые проекты — перестроены. К примеру, президент в своем ежегодном послании Федеральному собранию уже озвучил пять новых национальных проектов.
— Будет ли в них что-то тотально новое?
— Думаю, нет. Например, нацпроект «Демография» плавно трансформируется в нацпроект «Семья» и в него добавят новые цели. Хотя, еще в 2020 году мы понимали, что базовая аудитория всех нацпроектов — это семья.
Также хочу напомнить, что нацпроект «Демография» всегда был ключевым, он всегда был локомотивным, к которому подключались остальные проекты.
Неожиданный эффект
— Какие результаты нацпроектов, на ваш взгляд, оказались лучше, чем планировалось? За счет каких факторов этого удалось добиться?
— Понимаете, нацпроекты были очень хорошо спланированы, в них закладывались достаточно амбициозные цели, и это реализовано. Говорить о перевыполнении показателей сложно, так как речь идет о бюджетном финансировании, где очень жесткий учет расходования средств.
С другой стороны, когда закладывался нацпроект «Жильё и городская среда», наверное, хотелось бы, чтобы люди более активно вовлекались в голосование по проекту. Но никто не думал, что за проект по благоустройству городской среды будет голосовать каждый десятый житель города. Не предусматривали и такой эффект, когда
благоустройство городской среды повлечет за собой рост туристических потоков. Эти результаты не были заложены в показатели, но они реализовались.
Наверное, не предусматривалось, что реализация нацпроекта «Демография» укрепит семейные ценности в глазах населения.
Есть проблемы с нацпроектом «Экспорт», но это связано с резкими изменениями в политической ситуации. Но даже несмотря на это, в рамках нацпроекта удалось переориентировать потоки с Запада на Восток, и далее решать поставленные задачи.
Так что в целом национальные проекты — это спокойная история: запланировали, посчитали бюджет и работаем.
Ещё один эффект, который явно не ожидался, а просто возник в ходе реализации проекта: вовлечение бизнеса не в качестве исполнителей, а в качестве соинвесторов проекта. Почти под все национальные проекты власти удалось скооперироваться с бизнесом, может быть, не так хорошо, как бы нам пока хотелось, но, тем не менее. Бизнес вкладывает собственные деньги в достижение целей нацпроекта. Особенно это актуально для проекта «Экология».
— Как оцениваете этот тренд?
— Нередко бывает, когда вы планируете что-то, начинаете реализовывать, у вас появляется уже некоторая «живая сущность», которая самоорганизуется. В данном случае крупный, средний и малый бизнес видит, что нацпроекты важны для государства и подключается к ним.
Для бизнеса это еще и работа в рамках GR. Сейчас таких партнеров уже достаточно много. Мы специально учредили премию «Наш вклад», где мы оцифровываем, считаем добровольный вклад бизнеса в национальные проекты, формируем рейтинг организаций. Цель премии «Наш вклад»: объединить усилия государства, бизнеса и НКО в достижении национальных целей, а также сделать национальные цели действительно целями всей нации. За три года у нас в три раза увеличилось количество участников, в 3.5 раза выросло число проектов НКО и бизнеса в премии, которые содействуют достижению национальных целей и целей национальных проектов. И это тоже большое достижение нацпроектов.
— Получается, что бизнес синхронизирует свои цели с целями нацпроектов и за счет этого продвигает социальный статус своей компании?
— Да, именно так. Я знаю, что сейчас многие компании, когда делают свои стратегии, заранее закладывают в них синхронизацию с национальными проектами. Это прекрасно. И это тоже никто не предусматривал.
— Бизнес лояльно оценивает рейтингование в национальной премии?
— Конечно. Первый раз мы ее проводили в 2021 году, чтобы поощрить наиболее активные компании. Перед этим мы проконсультировались с бизнесом, с правительством и получили полную поддержку инициативы. Методику оценки участников подтвердили аудиторы.
Сейчас уже точно можно сказать, что премия и рейтинги еще больше стимулируют бизнес к сотрудничеству. Предприниматели видят, что государство ценит их добровольный вклад в нацпроекты и наращивают активность. Если в первый год количество участников премии было небольшим, то сейчас с каждым годом их становится все больше и больше.
Еще одна цель, которая реализована явно лучше, чем планировалось, это развитие волонтерства. Изначально это было заложено в нацпроект «Образование», но по факту волонтёры сегодня работают во многих сферах: культура, экология, здравоохранение. Мы видим, что внутри различных нацпроектов создаются самостоятельные треки по волонтёрству. Очень хорошо развивается «серебряное волонтёрство» вместе с практиками активного долголетия. Взлетает идея про корпоративное волонтерство, особенно в экологии. Так что здесь тоже получилось лучше, чем ожидали.
Одним словом, национальные проекты действительно стали делом всей нации. В них участвует и государство, и бизнес, и волонтеры, и НКО.
Кстати, сейчас мы готовим новый сезон национальной премии.
— Какую роль в продвижении нацпроектов играют НКО, общественные организации?
— НКО очень полезны на своём локальном уровне. У большинства нет ресурсов для того, чтобы поддерживать что-то на федеральном уровне, поэтому им важно включаться в федеральную повестку, которую поддерживает государство.
К примеру, у нас есть конкурс «Ты в игре». Он нацелен на реализацию проектов, направленных на пропаганду здорового образа жизни, и в нем могут принимать участие все желающие, в том числе бизнес, НКО и простые граждане. Например, предприниматели делают собственные спортивные или физкультурные проекты, которые выстреливают и даже сами окупаются. Так что стараются все, и я бы не хотела выделять кого-то по-отдельности. Все участники важны, так как они помогают приземлять федеральные задачи на местах.
Осторожный тренд на многодетность
— По вашей оценке, как в российском обществе меняется отношение к семье, к семейным ценностям? Что этому способствует?
— Отношение однозначно меняется. Хотя, у нас в России семья традиционно является базовой ценностью. 10 лет назад я проводила исследование поколения Z. Нам было интересно узнать ценности молодежи и подростков в возрасте 14-18 лет. И для меня было неожиданностью, что в 2014 году семья попала в список ключевых ценностей, причем с большим отрывом от прочих. По моей гипотезе у поколения Z превалировали другие ценности. Но оказалось, что ценность семьи абсолютно ведущая.
При этом у нас в обществе очень явно заметен другой сдвиг в части размышления о детях. Мы видим, что появилась, пока очень осторожная, но всё-таки мода на многодетность. Во многих регионах, по статистике, растёт число семей с тремя детьми. В моем окружении, к примеру, появилось больше людей с 3-4 детьми. Да, пока их не много, так как иначе мы бы увидели в стране повышение рождаемости, поэтому обольщаться тут тоже не стоит. Но тренд на многодетность явно есть. Опять же, последние два года мы активно работаем на продвижение этой идеи. В стране прошла большая федеральная рекламная кампания в которую мы закладывали определенные месседжи, и мы видим, как за это время в обществе трансформируется образ многодетной матери: из несчастной, замученной женщины в успешную, счастливую маму, которой хочется подражать.
Единственное, в опросах до сих пор 37% людей отвечают, что одним из критериев определения образа многодетной матери является «уставшая». Но с другой сторон, это правда. Так как материнство — это всегда тяжелый труд. Но в целом, образ многодетной матери улучшается в восприятии наших граждан, а это очень важно. Когда человек что-то планирует, он всегда ориентируется на какую-то картинку, на какое-то свое представление. И если, он считает, что многодетная мать — это замученная, некрасивая, уставшая, необразованная женщина, то он не будет примерять на себя этот образ. Если он видит образ любящей и любимой женщины, крепкой семьи, то он будет на него ориентироваться.
Лучшие практики
— В своем докладе вы отмечали, что национальные проекты, стали координатором и мотиватором для появления корпоративных, региональных и муниципальных программ. Можете ли вы провести какие-то наиболее интересные практики?
— У нас появились региональные экологические программы и корпоративные экологические стандарты. Появился корпоративный стандарт именно по поддержке семьи. И это очень круто. Да, пока не все готовы работать по этим правилам, но стандарты уже есть, уже есть компании, которые под ними подписались и их реализуют.
Отдельно мы ведем отбор лучших практик по активному долголетию. Но они не развиваются сами по себе, их надо поддерживать: обучать людей, курировать их работу и т.д. Например, каждый год прекрасные программы выдает Татарстан, есть интересные разработки в Липецке. Есть локальные, но крайне интересные практики, в том числе от НКО, бюджетных учреждений, центров социального обслуживания.
В целом на сегодняшний день у нас уже сложилось профессиональное сообщество в которое входит более 4 тысяч человек, занятых в этой тематике и мы видим, как в регионах резко улучшилась ситуация с активным долголетием. Заявки, которые подают сейчас, отличаются от тех, которые были 4 года назад, как небо и земля. Сейчас мы получаем из сел в 3 тысячи человек заявки такого уровня, как раньше готовили не во всех мегаполисах. Удивительно грамотно построенное целеполагание, определены KPI, есть все методички по ведению работы. Это потрясающе. Просто посмотрите победителей проекта «активное долголетие» 2024 года — они все настолько фантастические, что удивительно.
— А корпоративные программы вы тоже мониторите, с точки зрения лучших практик?
— Корпоративный стандарт по поддержке семей это тоже совершенно удивительная история, которая находится в самом начале. Это длинный тренд, и мы пока будем просто наблюдать, кто еще к нему присоединится, так как реализация таких проектов сложная и требует больших вложений. Но с точки зрения перспективы — это очень интересно.
Новая задача нацпроектов — изменение демографической ситуации
— Какие ключевые задачи, определенные на нацпроектах «Демография» и «Здравоохранения», на следующую пятилетку вы считаете более значимой?
— Если общими мазками, то по демографии все понятно — это рост рождаемости и снижение смертности. На снижение смертности будет работать, в том числе, нацпроект «Здравоохранение». Но задача по изменению демографической ситуации для нашей страны сегодня является ключевой, а все остальные нацпроекты — ее поддерживают.
Если вы берете нацпроект «Образование», то это помощь семье, детям.
Если вы берете «Здравоохранение», то это помощь матерям, детское здравоохранение, мужское репродуктивное здоровье, а также сердечно-сосудистые заболевания, диабет и т.д., то есть болезни, от которых происходит смертность. Здесь также задача поставлена на повышение продолжительности жизни.
Так что в рамках всех нацпроектов мы будем решать демографическую задачу.
— Но ранее тоже была такая задача….
— Да, но сейчас будет сделан упор на поддержку многодетных семей. Это уже понятное, принятое решение. Какие меры для этого будут использоваться и как это будет выглядеть внутри нацпроекта мы увидим до конца 2024 года.
— Как вы уже отмечали, в своём обращении у Федеральному собранию президент анонсировал создание нацпроекта «Семья». На ваш взгляд, что должно входить в этот проект? Не будет ли тут пересечения с нацпроектом «Демография»?
— Не исключаю, что нацпроекта «Демография» не будет. С 2025 года начнётся нацпроект «Семья», как продолжение и пересборка нацпроекта «Демография».
В итоге в нацпроекте «Семья» останется поддержка семьи, многодетности на всех ее уровнях. Безусловно, это будет поддержка молодых семей, стимулирование рождаемости. Будет история про антиаборты., но она пилотно идет уже сейчас.
— Речь идет о сохранении ребенка?
— Именно так. Не о запрете абортов, а о поддержке женщины и поддержке ее решения о сохранении ребенка. Наталья Москвитина (Основатель и учредитель Благотворительного фонда поддержки семьи, материнства и детства «Женщины за жизнь». — Ред.) активно работает с этой темой. У нее качественная антиабортная программа, в которой она работает с врачами, обучает их общению с женщинами, предусмотрена психологическая и материальная помощь будущим мамам.
Не секрет, что многие женщины принимают решение об аборте спонтанно, под влиянием родственников, под влиянием каких-то стереотипов. Мы не можем заставить женщину не делать аборт, но можно попробовать повлиять на её решение, сделать так, чтобы она не боялась стать матерью. Чаще всего женщина делает аборт, потому что боится, так как понимает, что сейчас ее жизнь ухудшится, она останется одна или еще что-то. Надо снять эти барьеры и страхи, и это будет в том числе задачей национального проекта «Семья».
—В какой-то степени получается общество и государство влияют на формирование этих страхов у людей?
—Конечно, причем большинство из этих страхов нематериальны. Например, есть установка, что каждый следующий ребёнок ухудшает материальное положение семьи. Если человека принял эту установку, то он будет действовать в соответствии с ней.
—Это не соответствует действительности?
— Мы проводили опрос с многодетными семьями и там действительно выше уровень бедности, что логически абсолютно понятно. Но, когда я задавала вопрос: «насколько важную роль для вас играет материальный фактор при планировании рождения следующего ребенка?», оказалось, что он играет очень незначительную роль. То есть если у вас на первом месте материальный приоритет, особенно если женщина осталась одна или не уверена в партнере, то первое, о чем она будет думать при незапланированной беременности, о том, чтобы от нее отказаться, потому что у нее на кону стоит карьера и количество денег. Дальше у нее включается калькулятор.
Если же у нее ценности другого типа, а таких людей у нас тоже становится все больше и больше, то будет включаться другое. Она будет думать о том, как она прекрасно будет проводить время с малышом, какой он будет хорошенький, как она будет счастлива. Очень много зависит от установок.
— Как эти установки будут интегрироваться в общество?
— Должна быть создана государственная инфраструктурная помощь, но должна быть и помощь мировоззренческая, помощь советам, и помощь в построении той картины мира и установок, которая позволяет человеку хотеть первого, второго ребёнка и т.д., любить детей. К сожалению, большая проблема для многих молодых семей — они просто не любят детей и не хотят их любить. Мы их такими воспитали, и это большая проблема. Причем это не напрямую связано с материальным достатком — это именно уровень ценностей на которые нужно оказывать влияние.
Юлия Грязнова,
Руководитель дирекции стратегии, аналитики и исследований АНО «Национальные приоритеты»
Ключевые компетенции: стратегические коммуникации, сторителлинг, аналитика и исследования, модерирование и фасилитация, образование.
Окончила МГУ им. М.В. Ломоносова, аспирантуру Института истории естествознания и техники РАН. Кандидат философских наук.
Работала в коммуникациях – Министерства, промышленности и торговли РФ, Министерства здравоохранения и социального развития РФ, АСИ, а также исполнительным директором РАСО и профессором департамента интегрированных коммуникаций ВШЭ.
Фото предоставлено экспертом
