Бренд-стратег и урбанист Григорий Храбров рассказал руководителю направления «Девелопмент и урбанистика» платформы «Умная страна» Елене Чернявской о том, почему у каждого города должна быть своя философия, почему в центре внимания урбанософии должен быть человек и его потребности, а также предположил, как будут развиваться города в эпоху искусственного интеллекта.

 

Нет города без философии

— Григорий, для каждого ли города можно создать свою философию? Что является точкой отсчета для этого процесса?

— На мой взгляд, свою философию можно создать для любого города, так как у каждого города есть своя культура, история, сформировавшаяся география, ландшафт, специфика образа жизни жителей. Просто не у всех городов это философия четко проявлена. Точкой отсчета, на мой взгляд, является учет и понимание уникальных особенностей и потребностей города и его жителей.

— Что такое урбанософия, в вашем понимании?

— Она должна включать в себя понимание потребностей города: социальных, экономических, экологических, культурных, а также взаимодействия между пространством и жителями.

Я вхожу в сообщество «Живые города» в котором возникла модель 6К в рамках которой мы можем последовательно пройти определенные ступени создания улучшенного города за счет креатива, коммуникации, координации, кооперации, культуры сотрудничества, капитализации. При этом важно учитывать все ступени этой концепции, если мы действительно хотим проявить философию города.

Если говорить про урбанософию в целом, то в свое время я попробовал создать неологизм, подчеркивающий разницу между урбанистикой, как практической дисциплиной, и урбанософией, которая связывает город и личность. Лично меня больше интересует вторая часть вопроса: связь города и человека. Я бы обозначил урбанософию, как философскую дисциплину или междисциплинарный подход, который изучает город с точки зрения социокультурного развития, взаимодействия внутри жителей и других стейкхолдеров с точки зрения дизайна, влияния среды на образ жизни. Фактически, задачей урбанософии является исследование того, как физическая структура города, его инфраструктура, меняющиеся технологии, могут сосуществовать с потребностями и ценностями жителей.

В контексте нашего разговора урбанософия представляет собой комплексное понимание города, как системы: медицина, транспорт, социальные связи и т.д. Эта дисциплина нужна нам для того, чтобы сформировать более человекоцентричный подход к управлению городами и их развитием.

— Что вы понимаете под социальной частью урбанософии?

— Думаю, здесь следует вспомнить историю возникновения городов, когда люди начали жить не разрозненными поселениями, а формировать некую социальную ткань, подразумевающую взаимодействие разных людей по разным моделям и ситуациям. В данном случае социальным является сам факт того, что мы решили собраться в одном месте и попытаться более оптимально организовать свою жизнь. Город имеет черты повышенной концентрации людей и смыслов, которые они создают, на единицу площади. Когда мы объединяемся на одном пространстве у нас появляется то, что историк Юваль Ной Харари называл «интерсубъективная паутина смыслов». Это дает нам возможность усиливать друг друга. То есть город стимулирует развитие новых способов думать, делать, действовать.

Социальность может проявляться в конкретных вещах: в технологиях обучения, которые позволяют нам быть более мобильными в физическом и социальном смысле, быстрее переходить от ступени к ступени в карьере, в интеллектуальном развитии.

Социальность в случае урбанософии подразумевает, что сам город не принадлежит кому-то конкретно, а возможен только потому, что там есть жители, что их много. Это формирует феномен стихийного распределенного управления. Если мы посмотрим, как развиваются города во всех странах мира, то увидим, что очень большую роль в этом процессе играют сами люди, которые что-то меняют через свои инициативы. Это связано не только с благоустройством, но и с формой организации жизни. Например, ранее детей учили родители в семьях, они рано начинали работать, а сейчас мы создали такую систему, которая позволяет детям достаточно долгое время находиться в состоянии детства. При этом мы, как жители, можем собраться и организовать детский сад, школу, принять определенную форму обучения — это примеры наших социальных возможностей, те пути развития, которые предлагают люди, а не государство, как внешний арбитр. Это активация нашего социального капитала.

 

Управленческие практики урбанософии

— Что обязательно должна включать в себя урбанософия?

— Главный принцип урбанософии — это человекоцентричность, то есть во главу угла ставится житель города, его потребности, желания и его благополучие. Архитектура и инфраструктура города должны служить людям, а не наоборот. Это ведет к другому пониманию феномена градозащитного движения. Лично я считаю, что традиционное градозащитное движение ведет не к развитию, а к консервации городов. Это не отменяет того, что исторические памятники нужно беречь, но для этого нужно четко понимать, что такое памятник, а что — устаревшая инфраструктура, которую нужно, как минимум, переосмыслить, как максимум — полностью перестроить. Примеры европейских городов показывают, что это можно делать органично, как в Бильбао.

Второе, мы говорим про некую устойчивость, про баланс между экологическими и экономическими факторами, который достигается тем, что гарантируется благополучие поколения жителей через поколение, то есть мы говорим не только про здесь и сейчас, но и сразу думаем о том, что будет через 10-30 лет. Устойчивость всегда связана со стратегическим планированием и тут урбанософия про стратегию. Мне кажется, что здесь нужно быть более гибкими, изучать решения, которые позволяют адаптироваться по всей цепочке. Это касается и сообществ, так как урбанософия признает первоочередную роль в этих процессах за социальными связями и сообществами, за тем, чтобы создавать пространства для социализации и совместной деятельности.

Например, я являюсь одним из создателей Центра развития креативных пространств. Мы вышли из инициативы АСИ и дальше действуем как экспертная группа энтузиастов. Мы помогаем развивать различные пространства, которые не имеют собственников в виде бизнеса. Чаще всего, речь идет об общественных инициативах. Это может быть здание для которого необходимо изменить функционал, открытая площадка. Мы предлагаем новые сценарии их использования, которые всегда опираются на деятельность сообщества. Это отвечает критериям урбанософии: человек, развитие, устойчивость.

Третий фактор — историческая и культурная ценность. Очень важно понимать контекст в котором что-то развивается. Я говорю про уважение к истории и культуре, но в то же время, про то, что контексты есть разные. Например, то что Санкт-Петербург — культурная столица — это общий контекст, который подразумевает более мелкие. В городе есть ценная архитектура, определенные традиции, связанные с искусством, балетом, оперой, театрами. Но есть и новые контексты: деятельность различных молодежных субкультур и движений, которые тоже формируют общую палитру культуры и их тоже нужно учитывать. То есть урбанософия в большом городе должна учитывать интересы разных людей, а не только мейнстримных групп, выдвигающих свои тезисы, забывая о потребностях других.

— Есть ли параметры, которые категорически исключаются урбанософией?

— Это недальновидные решения, краткосрочные проекты, которые не учитывают долгосрочные последствия и потребности разных групп людей, тем более будущих поколений.

Это игнорирование нужд людей, когда решения принимаются сверху без учета нужд, мнений и потребностей жителей. У нас сейчас уже достаточно много опробованных инструментов, связанных партисипаторным проектированием, и их обязательно нужно использовать. Спускаемые сверху решения я отношу к неустойчивым управленческим практикам.

Также к этому можно отнести решения, которые вредят развитию окружающей среды, экономики. Это можно проследить на примере туризма. Другое дело, что часто сам город не отвечает за такие решения: так у нас сейчас устроена система исполнительной власти, что у городов мало автономии.

Еще одна ошибочная практика — все, что связано с созданием изолированных пространств или гетто, которые разделяют город на зоны и усиливают социальное неравенство. В этом смысле в российских городах еще не все так плохо. В мире есть множество примеров, где города поделены на территории, где стоят заборы, которые охраняют не менее серьезно, чем границу, куда запрещен вход определенной категории населения: Сан-Паулу, Мумбаи и некоторое время назад Кейптаун, столица ЮАР. Вот такие управленческие решения принимать точно не нужно, так как они долгосрочно ведут к очень плохим последствиям.

Всегда нужно помнить о том, что урбанософия нацелена на создание гармоничных и устойчивых отношений в городах.

 

У девелоперов меняется отношение к продукту

— Готовы ли девелоперы принимать философию города? В каком контексте? Как эта философия транслируется в их проекты?

— Я много работаю с девелоперами, как консультант и вижу, что часть компаний вполне готова использовать практики урбанософии. Девелоперы, как и любой бизнес, конкурируют за внимание потребителей, создавая проекты новых жилых комплексов, мультифункциональных центров. Они заинтересованы, чтобы именно их выбирали, чтобы у них был стабильный трафик покупателей. Это всегда сопряжено с развитием территории, созданием ее бизнес-модели, или даже экосистемной модели развития территории. Конечно, в большей степени это относится к жилью уровня комфорт + и выше, так как эконом-класс реализуется по другим законам.

Для жилья высокого класса обязательным является продумывание нарратива территории через анализ разных культурных кодов, в том числе исторического, географического, транспортного, образовательного. В этом смысле я выступаю как бренд-стратег, который может сформировать нарративы, создать продукт, основанный на определенной идеологии. Иногда это получается.

Такие эксперты как я помогают девелоперам думать «вдолгую», руководствуясь принципами урбанософии.

— Каким образом определяется наполнение аттракторов, которые создаются в рамках проектов девелоперов или коалициями участников рынка? Какие из них сегодня оказались наиболее эффективны, с точки зрения урбанософии?

— Недавно у меня были переговоры относительно развития одного из городов-спутников под Санкт-Петербургом — Новоселье, где проекты строят несколько девелоперов и проживает около 20 тыс человек. Мы проводили мозговой штурм, оценивая, как привлечь в город дополнительный трафик. В этом заинтересованы не только девелоперы, но и местный ритейл, HoReCa, так как больше людей — больше оборачиваемость. В Новоселье хорошо развита инфраструктура, есть свой фудхолл, первоклассная публичная детская площадка, архитектурные объекты, вокруг расположены современные предприятия с экологичным, высокотехнологичным производством, но трафик — только местные жители с маятниковым образом жизни. Вокруг города расположено много научно-производственных компаний, логистических парков, поэтому мы решили, что этот бизнес может заинтересовать создание технопарка лабораторно-офисного типа — шоу-рума, где они представят свою продукцию. На этой же площадке мы можем «раскачивать» событийную повестку: проводить конференции, деловые клубы, образовательные программы. Мы можем демонстрировать продукцию и возможности компании, как партнера, работодателя, формировать интерес к отрасли и профессии со стороны молодого поколения. В Новоселье живет много молодых семей с детьми, поэтому в центре можно сделать кружки робототехники, программирования и т.д.

Когда мы нащупываем такую стратегию у нас появляется аттрактор для внутренней и внешней аудитории. Конечно, это требует, чтобы девелоперы взяли на себя управление таким концептом. Это возможно если девелопер понимает зачем ему нужна философия территории. Но многие девелоперы инертны и такие идеи воспринимают с трудом. Особенно небольшие компании, которые больше беспокоятся о маржинальности, не думают «вдолгую», не думают об устойчивом развитии. Лично я стараюсь их мнение развернуть.

Хочу подчеркнуть, что моя деятельность направлена на работу с B2B, а не с жителями. Именно поэтому я называю себя бренд-стратегом. Урбанист в большей степени ориентирован на работу на «земном уровне»: создание партисипаторных практик, сообществ, развитие и благоустройство прилегающих территорий, создание транспортных маршрутов, экомаршрутов. Моя деятельность направлена на то. чтобы менять мировоззрение девелоперов, так как именно эти компании, бизнесы и люди владеющие ими отвечают за то, как будут выглядеть наши города в будущем. К сожалению, не всегда они выглядят оптимальным образом. Но есть и позитивные примеры. Я вижу как за прошедшие 5-7 лет поменялось отношение девелоперов к продукту. Многие начинают понимать, что девелопмент это не только про развитие территории, а прежде всего про развитие людей, про то, чтобы помочь людям раскрыть свой потенциал, в который многие люди сами не до конца верят и не понимают, какой большой талант в них скрыт. На мой взгляд, задача девелопера помочь этот талант раскрыть.

— Можете оценить готовность органов власти, общественности\жителей? Какое они могут принять участие в создании философии города?

— Мы взаимодействуем с АСИ — это один из открытых к взаимодействию госинститутов. Если говорить про муниципальную власть, то чем ближе к людям, к реальной жизни представитель власти тем более он открыт к взаимодействию. Чем выше уровень, тем общение более затруднено и забюрократизировано. Хотя отдельных представителей муниципальной и законодательной власти нам удается привлекать на ворк-шопы, на образовательные мероприятия. Я являюсь одним из организаторов урбанистического форума в Санкт-Петербурге, где принимают участие депутаты Закса. То есть диалог постепенно складывается, но с практикой действий пока хуже.

 

Звездные практики

— Можете рассказать о проектах, в реализации которых вы принимали участие и которые считаете наиболее удачными?

— Первое, что вспоминается — «Сбер-Сити». Этот проект сейчас реализуется под Москвой, под Рублево-Архангельском. Здесь я продумывал не только идеологию, но и сервисную модель, чтобы сделать жизнь на территории более привлекательной. Но это нестандартный пример, так как за «Сбер-Сити» стоит исключительный финансовой ресурс крупнейшей компании и желание сделать первый умный город в России.

Если чуть снизить градус масштаба и рассмотреть более типичные примеры, то это проект компании «Инград», которая строит в районе стадиона «Торпеда» на набережной Москвы реки, недалеко от «ЗИЛа». Там я разрабатывал всю концепцию территории: два жилых комплекса и спортивный кластер. Мы глубоко исследовали контекст площадки и предложили решение, основанное на метафоре кинетики и кинетической архитектуры. Скоро проект будет реализован.

Если расширять географию, то я участвовал в создании концепции проекта ЖК «Ялав», расположенного на территории Нового города между Чебоксарами и Новочебоксарском. Это не просто девелоперский проект. Внутри него мы разрабатывали аттрактор, как точку притяжения трафика и жителей города: культурный центр «Сверхновый». Он задумывался, как соседский центр, а сейчас реализуется, как креативная площадка по обмену смыслами в масштабах города. Новый город — это новая точка притяжения, которая формируется на берегу Волги. Это пример социального проектирования, попытка не просто создать место для досуговых встреч, но и некоторый акселератор для предпринимателей, которые, открывая малый бизнес, помогают развивать эту территорию, а мы выстраиваем механику, которая могла бы им помочь развивать собственные бизнесы. То есть созданный нами аттрактор — это фаблаб, то есть мастерские, где можно что-то делать, это выставочное пространство, пространство для кинопоказа, то есть на одной площадке «Сверхновой» поместилось много сценариев использования.

Я участвовал в разработке стратеги развития комьюнити для технопарка «Ленполиграфмаш» в Санкт-Петербурге. Там находится резиденция различных технологических проектов, площадка прототипирования, дизайн-парк, центр фешен-индустрии российских локальных брендов: бутики и производство. Моей задачей было нащупать общий смыл вокруг этого проекта и объединить его участников одной идеей, которая помогла бы резидентам использовать потенциал в синергии для создания новых деловых и дружеских связей. Этот проект считаю очень показательным.

Как консультант я занимался ребрендингом, полной сменой позиционирования, визуального образа компании «Глоракс», а также разработкой стратегии «Глоракс Лайф». Это отдельное направление компании, которое занимается жилыми комплексами после их сдачи: управляющая компания нового типа, которая не просто управляет инфраструктурой, но и помогает людям в раскрытии их потенциала — это саморазвитие, занятие спортом, образование, совместный досуг. Все эти направления мы прорабатывали, чтобы в дальнейшем они помогали формировать позитивный образ территории, где строит девелопер. Важнейшим компонентом стратегии была партнерская программа. Девелопер «Глоракс» строит не только в разных районах, но и городах. Бизнес, который открывает свои точки в коммерческих пространства жилых комплексов компании, оказывается в едином клубе, где действует общая программа лояльности и накопительных скидок для клиентов, что позволяет выстроить экосистему внутри девелоперской компании и делать ее выбор приоритетным не только для жителей, но и для бизнеса, который хочет развиваться.

— Можете привести примеры из мировой практики урбанософии?

— Есть достаточно много интересных примеров городских проектов разного масштаба, есть примеры по реконцепцингу, например, когда заброшенный железнодорожный мост в Манхеттене превратился парк «Хай-Лайн», который стал символом преобразования города, а также единения природы с городской средой, что актуально для Нью-Йорка.

Это проект Super Bikeways в Копенгагене — продуманная комплексная стратегия развития сети велосипедных дорожек, которая обеспечивает удобное перемещение по городу.

Это городская водная система Чунджон в Южной Корее: проект по восстановлению реки, который превратил заброшенное водное пространство в живописную зону для отдыха с пешеходными тропами, площадками для отдыха.

Культурный кластер Зейнеп в Бейруте — преобразование промышленной зоны в культурное пространство, которое соединяет в себе различные элементы: галереи искусства, студии, магазины, рестораны.

 

Город будущего — это…

— Какие ключевые тренды развития урбанософии вы видите в перспективном будущем?

— Планирование будущего всегда затруднено неопределенностью настоящего.

Хотелось бы, чтобы те аспекты урбанософии, которые мы обсудили, в будущем находили свое развитие, чтобы они не оставались идеями, а становились нашей новой реальностью.

Прежде всего, это тренд на устойчивость и экологичность, чтобы больше городов становились зелеными, чтобы нам легче дышалось. Сейчас я вижу в этом подвижки: из жилых зон за пределы кольцевых дорог начинают переезжать предприятия. Как минимум, это позволит снизить актуальность проблем с экологией. Думаю, что нам всем в городах не хватает бОльшего озеленения, включая вертикальную зелень, озеленение кровель зданий. Надеюсь, что этого будет больше и это сделает наши города более эмоционально комфортными. Надеюсь, что города перестанут ассоциироваться с каменными джунглями.

Второй тренд — использование новых технологий. Мы видим, что сейчас идет технологическая революция, в нашу жизнь активно входит искусственный интеллект. Я занимаюсь исследованием этого вопроса не только с точки зрения урбанистики, но с точки зрения когнитивных наук, и вижу, что умелое использование Big Data, интернета вещей, искусственного интеллекта приведет к оптимизации городских процессов: от управления трафиком до эффективного распределения ресурсов. Я в этом смысле занимаю оптимистичную позицию и считаю, что если мы не будем этот процесс делать бесконтрольным, будем в нем активно участвовать, то эти технологические изменения, скорее, в плюс. Мы увидим, как появляются умные города, которые активно интегрируют в свою инфраструктуру цифровые технологии для повышения качества жизни. Мы увидим, что будет происходить бОльшая локализация производства. Развитие таких технологий, как 3D печать может привести к тому, что товары будут производиться ближе к потребителям, что изменит логистику, инфраструктуру и образ жизни.

История с ИИ — это еще и история про смену компетенций. Возможно, в течение 10 лет появится общий искусственный интеллект, и это приведет к тому, что нам всем не нужно будет регулярно ходить на работу, исчезнет проблема маятниковых миграций, мы увидим создание гарантированного базового дохода. Все это — мировой тренд, который связан с развитием городской жизни и это вписывается в тему урбанософии, так как затрагивает креативный класс. Именно у него будут теряться рабочие места, в связи с развитием технологий.

Уверен, что на нашу жизнь сильно повлияет появление технологий 6G — это приведёт к кардинальной перестройке всех процессов. Я говорю о метавселенной, цифровой реальности. Все это произойдет после 2030 года и города от этого также очень сильно изменятся. Это внедрение беспилотного транспорта, изменение законодательного регулирования города и т.д. В такой ситуации будет расти роль каждого мегаполиса, то есть коммуникация будет строиться между городами, а не странами, города будут становиться более самостоятельными факторами в принятии экономических, культурных решений. В связи с этим, думаю, урбанософии сегодня следует уделять особое внимание. Это будет дисциплина, которая поможет нам выстраивать более целостное развитие мегаполисов.

Также я ожидаю дальнейшее развитие пешеходной мобильности, расширение тротуаров. Уверен, что мы все снова научимся проводить больше времени на улице, несмотря на развитие технологий. Технологии будут ускорять и упрощать многие процессы, то есть мы будем меньше вязнуть в рутине рабочих дел, и будем больше ценить возможности спорта, прогулок на открытом воздухе и город для этого будет перестраиваться. 

За счет новых технологий мы будем адаптировать северные города, которых в России большинство, к северному климату. Я говорю о создании специальных умных систем, которые позволяют минимизировать воздействие зимы: отапливаемые тротуары, технологии очистки кровли, освещение улиц с помощью систем, которые не просто прогревают улицу, но и формируют психоэмоциональный комфорт. Сегодня этим активно пользуются в Скандинавии. Газовые горелки, установленные на улицах, создают ощущение уюта и люди не воспринимают зиму как что-то невыносимое и неприятное, а наслаждаются любым временем года. Над этим можно будет поработать если нас не застанут врасплох мировые катаклизмы.

Будет развиваться микромобильность. Электросамокаты сменятся новыми сервисами, Инфраструктура в принципе станет более мобильна к ситуативной трансформации, больше будет социальная инклюзивность, когда учитываются потребности разных категорий населений.

Также ожидаю усиление цифрового взаимодействия, использования технологий виртуальной и дополненной реальности для улучшения взаимодействия с городским пространством в целом. Возможно, мы будем оснащены другого типа девайсами, интерфейс взаимодействия с городом будет другим, так как смартфоны, как глобальный интерфейс, позволяющий нам расширить собственные когнитивные возможности, уже отходящий тренд. Восходящий — носимые девайсы с помощью которых мы будем по-другому взаимодействовать с городской средой: умные очки, линзы, шлемы и т.д. Все это повлечет за собой изменение самой среды.

 

Григорий Храбров — урбанист, исследователь, бренд-стратег.

Партнер и творческий руководитель Evolut Business. Автор программ по стратегии в ВШБ, Университете ИТМО, Praktika.School. Трекер инкубатора LPM.PRO.Venture. Спикер Product Sense.

Сооснователь и методолог университета 3.0 «Унивёрs».

Более 10 лет в эдвайзинге. Делал проекты для МТС, Росатома, Splat, МФТИ, Cбера, Газпромнефти, GloraX, Тюменской области. Экс-директор по стратегии Brandson (Total Skills Network).

Фото предоставлено Григорием Храбровым